В мутной воде - Страница 5

— А каких же? — спрашивала она, наклоняясь к нему…

— Каких?.. Вы знаете. Варвара Николаевна, каких я люблю, — отвечал тихо барон.

— И полно… вам так кажется… — лукаво засмеялась она, отодвигаясь подальше и отнимая руку. — Вы со мной позавтракаете?

— Еще бы…

Она позвонила и приказала подавать завтрак.

Через несколько минут они прошли в столовую. Варвара Николаевна усердно подливала своему собеседнику вино и сама не отставала. Барон к концу завтрака совсем осовел и умильно взглядывал на свою собеседницу. А она между тем спрашивала его:

— Могу я опять беспокоить вас, дорогой мой, просьбой…

— Еще бы…

— Видите ли… Мне писали об одном весьма порядочном господине, который хочет иметь подряд, но у него здесь нет никаких знакомых… Вы можете помочь мне?

— А вы, по обыкновению, готовы всем помочь?.. Добрая!..

— Что делать! Это моя слабость и, надеюсь, извинительная… Этот человек, барон, очень порядочный, он у меня сегодня был и…

— Ну, разумеется, я готов… Научите только, что делать…

— Поезжайте к министру и порекомендуйте ему этого господина… Вы ведь с министром хороши?

— Только-то?.. Ну, это с большим удовольствием.

Они снова перешли в гостиную, и Варвара Николаевна достала докладную записку, оставленную Гольдблюмом, и передала ее барону.

— Спасибо вам, мой дорогой…

И она так ласково взглянула на барона, что барон как-то косо повел своими маленькими маслеными глазками…

— Один холодный… мирный?.. — прошептал он.

Варвара Николаевна вдруг отступила назад и так обиженно взглянула на барона, что он даже оторопел.

— Барон… я, кажется, вам не дала повода… Вы оскорбляете порядочную женщину.

— Простите… простите меня… Но ведь я вас люблю… для вас я готов…

Барон совсем растерялся.

Варвара Николаевна спешила его успокоить; она усадила его около себя на диване и стала шептать слова утешения совсем раскисшему сановнику.

Уж и без того о ней бог знает что говорят, и без того ее оскорбляют, хоть она и выше оскорблений. Но неужели и он, ее лучший друг, мог хоть на минуту подумать?.. Она его уважает, любит как друга, могла бы полюбить и иначе, но он женатый человек, и, к сожалению, между ними может быть одна дружба…

И она продолжала шептать слова утешения, совсем наклонившись к нему, обдавая барона горячим дыханием, и совсем как будто не замечала горячих поцелуев, которыми осыпал ее шею и руки барон в порыве благоговейного восторга, вздрагивая, как молодой жеребенок.

Когда барон уходил от нее, то он еще более уверился, что Варвара Николаевна святая женщина, и был окончательно в нее влюблен, как кот.

В этот день у Варвары Николаевны перебывало несколько человек. Сперва заехал один известный старик генерал, рассказал несколько новостей из официального мира, сообщил новый анекдот, только что появившийся в обращении в высших сферах, говорил сальности на правах старика и несколько раз потрепал Варвару Николаевну дружески по спине и поцеловал ее руку повыше локтя, весело говоря, что он помнит Варвару Николаевну еще крошкой и что такому негодному во всех отношениях старику все позволительно.

Варвара Николаевна весело болтала, но на этот раз не разыгрывала роли оскорбленной женщины, а попросила старика написать рекомендательное письмо одному «бедному и порядочному молодому человеку». Старик поморщился, но тут же написал, но за это опять-таки очень интересовался знать, такая ли маленькая ножка у Варвары Николаевны, как говорят об этом…

— Смотрите!..

И Варвара Николаевна протянула свою маленькую ножку в шелковом ажурном чулке и положила ее на кушетке.

— Хорошенькая… хорошенькая… — промямлил старик и стал ее целовать…

В двери из будуара тихо постучали. Это значило, что кто-то приехал.

Варвара Николаевна быстро отдернула ногу, погрозила пальцем старику и усадила его в кресло.

Когда он выходил, в гостиную входил новый посетитель, который при виде генерала почтительно поклонился, пропуская его в двери.

Новый посетитель был делец. Он приехал поговорить о деле, и Варвара Николаевна основательно переговорила с ним.

Затем Параша ей доложила, что в кабинете дожидается «вчерашний» господин, пришедший с черного хода, и она заперлась в кабинете — комнате, которая была совсем в стороне, — со «вчерашним» посетителем, какою-то темною личностью, принесшею ей какие-то векселя. Она пересмотрела их и оставила у себя, приказав «вчерашнему» господину принести еще таких же…

А в гостиной уже дожидалось несколько офицеров. Она скоро вышла к ним, поболтала о лошадях, о француженках, о производствах в чины и, когда молодые люди стали прощаться, просила не забывать ее вторников и суббот по вечерам.

Затем она позвонила и приказала никого более не принимать, исключая Башутина.

Лакей зажег лампу и пошел отдать приказание.

II

Плотный, статный, красивый господин лет тридцати пяти, с небольшими черными усиками, завитыми в нитку, с эспаньолкой, одетый по последней моде, вошел в гостиную и небрежною, развалистою походкой, снимая на ходу перчатки и обнаруживая красивые руки в кольцах, приблизился к Варваре Николаевне, взял ее за руку, поднес к своим губам, опустился около нее и проговорил:

— Сейчас от Орефьева… старик взвинчен как следует… И хоть завтра готов под венец… Вот его любовное послание… Писал при мне, а сам плакал и умолял, чтобы ты позволила ему сегодня приехать…

Варвара Николаевна прочла письмо и проговорила: